В плену английского

Отзыв о новой книге Анны Вежбицкой „Imprisoned in English“.

Знакомый любитель языков и социолингвист, живущий в Чувашии каталонец Эктор Алос и Фонт, посоветовал мне книгу «В плену английского» (Imprisoned in English) Анны Вежбицкой (Anna Wierzbicka).

Как можно угадать из заголовка, речь в книге идёт о проблематичности использования английского языка, в данном случае — в академических изданиях. Эта проблема меня интересует уже много лет, в основном по практическим причинам: мне очень часто кажется, что в университетах моей страны (Израиля) используется слишком много учебников и статей на английском языке, и студент не знающий английский просто не может учиться, даже если он талантлив, например, в области психологии или математики.

Поэтому меня и заинтересовала эта книга, но когда я начал её читать, я сразу понял, что она подходит к вопросу с другой стороны.

Вежбицкая — польский лингвист, работает в в основном в Австралии и специализируется на изучении русского языка и на социальных и культурных пластах семантики и взаимодействия между языками. В этой книге она выступает во второй ипостаси, но использует свои глубокие познания русского языка, чтобы давать наглядные примеры поднимаемым вопросам.

Суть книги в следующем: так как английский господствует в академических журналах и учебниках многих стран, исследователи вынуждены описывать всё английскими словами и речевыми оборотами. В математике это, может быть, не так уж плохо, но в таких областях, как антропология, психология, политология, лингвистика, философия, и даже медицина, это мешает пониманию и точному осмыслению и исследованию различных явлений.

Например, английское слово sister (сестра), как это ни удивительно, не имеет прямого перевода на многие языки. В некоторых языках австралийских аборигенов, да и в менее экзотических языках, таких как китайский или бенгальский, такого слова нет. Понятия «старшая сестра» и «младшая сестра» в этих языках отличаются не только прилагательным — это совершенно разные понятия, которые воспринимаются в этих культурах по-разному, и уж точно совсем не так, как они понимаются в англоговорящем мире. Таким образом, описывать культурологические и антропологические наблюдения этих культур просто словом sister — неточно, и требуется писать точные определения каждого понятия. Такие неточные описания не только мешают чисто учебному пониманию этих культур, но могут и оказать отрицательное влияние на их политическое и социальное восприятие: описание семейной психологии, использующее слово sister, может подходить английской семье, но не подходить бенгальской, и психолог, работающий с бенгальской семьёй и не понимающий этой проблемы, может наделать вреда.

Кроме слова sister, книга приводит и множество других примеров. Заимствованное из английского понятие «секс» до недавнего времени понималось русскими совсем по другому. Английское слово pain («боль») неожиданно тяжело точно перевести на французский язык, что затрудняет работу врачей. Английское слово violence описывает не совсем то же самое явление, что русское слово «насилие», хотя так говорят привычные словари. Немецкое понятие Bildung можно перевести как «воспитание» или «образование», но оно описывает особенную характерную ценность немецкого народа, которую очень тяжело точно перевести одним словом на другие языки.

Вежбицкая предлагает решать эту проблему разработанным ею и её единомышленниками методом «натурального семантического мета-языка» (NSM, Natural semantic metalanguage). Этот метод использует английские слова, но только такие, которые можно совершенно точно перевести одним словом на все языки мира. Получаются довольно смешные текстики. Вот, например, определение немецкого слова Wut («злоба») на НСМ (в переводе на русские слова):

это может быть так:
некто думает так:
«что-то плохое происходит здесь сейчас
я не хочу этого
я хочу сделать что-нибудь с чем-нибудь из-за этого сейчас, я не могу не сделать ничего
я хочу сделать что-нибудь плохое чему-нибудь сейчас»
когда этот некто думает так, этот некто чувствует нечто очень плохое из-за этого,
так, как люди часто чувствуют, когда они думают так

А вот другое немецкое слово для описания злобы, Angst:

это может быть так:
некто думает так:
«что-то плохое может произойти сейчас со мной
я не хочу этого
может быть хорошо если я сделаю что-нибудь из-за этого
я не знаю что я могу сделать»
когда этот некто думает так, этот некто чувствует нечто плохое из-за этого,
так, как люди часто чувствуют, когда они думают так

Оба слова переводятся на английский как «rage» или «anger», но точно таких же понятий, описывающих такие же чувства, в английском языке нет, причём заметьте, что здесь речь идёт не об отдалённом экзотическом языке аборигенов, а о языке, близком к английскому и лингвистически, и географически, и культурно. Тем не менее, есть психологи, которые определяют «универсальное» человеческое чувство злобы английским словом «anger». Перевести это на немецкий, да и на любой другой язык, без потери смысла невозможно, но психологи, занимающиеся «универсальными чувствами» не торопятся описывать эти чувства словами, менее зависимыми от английской культуры. Вежбицкая не отрицает саму теорию о существовании универсальных человеческих чувств, но призывает учёных, занимающихся этим вопросом, не поддаваться на описания, зависимые от английской культуры, и описывать эти чувства более точно — и универсально — её методами. То же самое она предлагает и учёным в других областях.

Лично мне её метод кажется немножко смешным и неидеальным, но я вполне согласен с постановкой проблемы.

Эта книга оказала на меня и более личное влияние. Я уже несколько лет занимаюсь переводом, в основном программного обеспечения и документации к нему. Я нередко сталкивался с различными трудностями в переводе. Но после прочтения книги Вежбицкой я стал понимать, что человеческие языки отличаются друг от друга ещё больше, чем мне представлялось ранее, и замечаю теперь ещё больше трудностей.

Амир Аарони (Иерусалим),
лингвист, программист в Фонде Викимедиа